Коваль Ю.И. – Приключения Васи Куролесова
Глава одиннадцатая. Пчелиный знаток Емельяныч
К этому моменту прибыл пчелиный знаток Емельяныч.
– Пчелу я понимаю, – говорил знаток, вылезая из машины. – И она понимает меня.
– Так точно, папаша, – подтверждал старшина Тараканов, помогая старичку выгружаться.
С сомнением оглядев Васю и Болдырева, знаток сказал:
– Кто пчелу не понимает, того и она не поймет.
Емельяныч действительно пчелу понимал. Он надел на голову черный пчелонепроницаемый колпак, отчасти похожий на чайник. В руки взял небольшую леечку. В ней тлели угли, и вместо воды из кончика носа выливался дым.
Облив пчелу дымом, Емельяныч стал вскрывать ульи. Тараканов помогал ему издали взглядом, а Вася и Болдырев глядели на все это через закрытое окно. Пчелы крутились вокруг Емельяныча, но не трогали. Правда, одна особо злая укусила Тараканова в кокарду.
В четырех ульях Емельяныч ничего не нашел, кроме пчёл и мёда, а вот в пятом улье пчёл не было. Емельяныч вынул из него одиннадцать фотоаппаратов «Зенит», четыре транзисторных радиоприемника «Горизонт», двадцать ручных часов «Кругозор» и сто девять золотых колец, надетых на палочку. Причем палочка оказалась из чистого серебра. После этого Емельяныч вынул и деньги, завернутые в «Вечернюю Москву» от 17 июня.
– Я пчелу понимаю, – толковал Емельяныч, когда все уже ехали обратно.
Вася и Болдырев молчали, с уважением слушая, как понимает Емельяныч пчелу.
– Понимайте пчелу, молодой человек! – приставал знаток к Васе. – И она вас поймет.
– Ладно, папаша, – успокаивал его Вася. – Я постараюсь понять.
Потом Емельяныч прицепился к Болдыреву. Он задал ему вопрос: понимает ли пчел милиция?
– Милиция все понимает, – отвечал Болдырев. – Не только пчел, но даже кузнечиков или божьих коровок.
– Кузнечики ваши чепуха! – горячился Емельяныч. – Они мёду не дают!
– Зато стрекочут красиво, – застенчиво сказал Тараканов.
Эти слова так раскипятили знатока, что он стал прямо накидываться на старшину, хватая его за портупею.
– Прибавь ходу! – сказал Болдырев шоферу.
Разбрызгивая лужи, «газик» промчался по кармановским улицам и остановился у дома, чем-то похожего на улей.
Болдырев хотел уже прощаться, но упорный Емельяныч схватил его под руку и потащил в сад.
– Так просто вы от меня не отделаетесь! – сказал он.
Всюду – под яблонями, на огороде, на крыше, на террасе, на чердаке – стояли ульи.
Собачья конура у крыльца тоже была похожа на улей. Казалось, Емельяныч держит в ней специальную дрессированную пчелу. И действительно, как только все вошли в сад, из конуры выскочила маленькая черно-рыжая собачка и принялась не то лаять, не то жужжать.
– На место, Шмель! – крикнул Емельяныч.
Он усадил всех за березовый стол, врытый в землю между ульями, и быстро раскочегарил самоварчик. Потом достал чашки и стаканы, разлил чай и выставил на стол блюдо с мёдом.
И, глядя на этот мёд и самоварчик, старшина Тараканов даже сказал стыдливо:
– Пчела пчеле рознь. Она, как и человек, свое понимание имеет.
Глава двенадцатая. Грузовое такси
Длинный какой-то день сегодня получился. И сразу в нем собрались: и деньги, и пчелы, и мусорная урна.
День сегодняшний был похож на грузовое такси, которое перевозит вещи на дачу. Чего только в него не навалено – и детские коляски, и матрасы, и телевизор «Рубин».
А солнце было еще высоко. Впрочем, не так уж высоко. Начинался закат.
Милицейская машина мчалась по шоссе. По сторонам мелькали домики и дачки. Их шиферные крыши порозовели под закатным светом, мерцали в зеленых садах. Навстречу одна за другой летели машины, и на лбу у них горели закатные пятна.
Но вот солнце закатилось, ветровые стекла встречных машин померкли. Милицейский «газик» свернул с шоссе на проселок.
Болдырев сидел рядом с Васей и устало молчал. Вася тоже помалкивал. Одной рукой он придерживал на коленях банку с мёдом от Емельяныча, а другою гладил Матроса. Матрос глядел в окно задумчиво, как пионер, возвращающийся из лагеря домой.
– День кончился, – сказал Болдырев.
– Так точно! – подтвердил Тараканов.
– И дело наше кончилось, – добавил Болдырев.
Старшина Тараканов хотел сказать: «Так точно», но почему-то застеснялся.
«Газик» въехал в деревню и остановился у сельсовета. Механизаторы, которые шли в клуб на танцы, с удивлением глядели, как вылезает Вася из милицейской машины.
– Смотрите! – кричал тракторист Наливайко. – Ваську забрали.
– Спокойно! – строго сказал Тараканов из машины. – Гуляйте-танцуйте!
– Здорово ты догадался насчет денег, – говорил Болдырев, прощаясь с Васей. – Ты все-таки молодец. Хочешь со мной работать?
– В милиции, что ли? – не понял Вася.
Капитан подмигнул.
– А какой оклад? – спросил Вася, выгружая мёд и Матроса.
– Оклад хороший, – улыбаясь, ответил Болдырев. – К тому же обмундирование.
– Сапоги, – вставил Тараканов, – хромовые!
– Сапоги – вещь хорошая, – задумчиво сказал Вася.
Он пожал капитанскую руку, свистнул Матроса и пошел к дому.
«Газик» фыркнул за его спиной и уехал.
Над деревней Сычи нависли уже сумерки, уже во всех окнах зажглись лампочки и абажуры, а все-таки в небе еще виднелись остатки заката – день никак не хотел кончаться, а ведь и так уж длинный получился.
А книжка-то какая длинная получилась! Читаешь ее, читаешь, никак не дочитаешь до конца.
Пора уже кончать книжку, пора и в окно поглядеть: что там, на улице, делается.
