Сайт для детей и любящих родителей
Николай Михайлович Рубцов - Про зайца
Заяц в лес бежал по лугу,
Я из лесу шёл домой -
Бедный заяц с перепугу
Так и сел передо мной!
Так и обмер, бестолковый,
Hо, конечно, в тот же миг
Поскакал в лесок сосновый,
Слыша мой весёлый крик.
И ещё, наверно, долго,
Притаившись в тишине,
Думал где-нибудь под ёлкой
О себе и обо мне.
Думал, горестно вздыхая,
Что друзей-то у него
После дедушки Мазая
Hе осталось никого...
Михаил Михайлович Пришвин - Старый гриб
День был теплый и даже паркий, когда грибы лезут из влажной, теплой земли. В такой день, бывает, ты все дочиста выберешь, а вскоре за тобой пойдет другой грибник и тут же, с того самого места, опять собирает: ты берешь, а грибы все лезут и лезут.
Вот такой и был теперь грибной, паркий день. Но в этот раз мне с грибами не везло. Набрал я себе в корзину всякую дрянь: сыроежки, красноголовики, подберезники, – а белых грибов нашлось только два. Будь бы боровики, настоящие грибы, стал бы я, старый человек, наклоняться за черным грибом! Но что делать, по нужде поклонишься и сыроежке.
Очень парко было, и от поклонов моих загорелось у меня все внутри и до смерти пить захотелось.
Бывают ручейки в наших лесах, от ручейков расходятся лапки, от лапок мочежинки или просто даже потные места. До того мне пить хотелось, что, пожалуй бы, даже и мокрой землицы попробовал. Но ручей был очень далеко, а дождевая туча еще дальше: до ручья ноги не доведут, до тучи не хватит рук.
И слышу я где-то за частым ельничком серенькая птичка пищит:
– Пить, пить!
Это, бывает, перед дождиком серенькая птичка – дождевик – пить просит:
– Пить, пить!
– Дурочка, – сказал я, – так вот тебя тучка-то и послушается.
Поглядел на небо, и где тут дождаться дождя: чистое небо над нами, и от земли пар, как в бане.
Что тут делать, как быть?
А птичка тоже по-своему все пищит:
– Пить, пить!
Усмехнулся я тут сам себе, что вот какой я старый человек, столько жил, столько видел всего на свете, столько узнал, а тут просто птичка, и у нас с ней одно желание.
– Дай-ка, – сказал я себе, – погляжу на товарища.
Продвинулся я осторожно, бесшумно в частом ельнике, приподнял одну веточку: ну, вот и здравствуйте!
Через это лесное оконце мне открылась поляна в лесу, посредине ее две березы, под березами пень и рядом с пнем в зеленом брусничнике красная сыроежка, такая огромная, каких в жизни своей я еще никогда не видел. Она была такая старая, что края ее, как это бывает только у сыроежек, завернулись вверх.
И от этого вся сыроежка была в точности как большая глубокая тарелка, притом наполненная водой.
Повеселело у меня на душе.
Вдруг вижу: слетает с березы серая птичка, садится на край сыроежки и носиком – тюк! – в воду. И головку вверх, чтобы капля в горло прошла.
– Пить, пить! – пищит ей другая птичка с березы.
Листик там был на воде в тарелке – маленький, сухой, желтый. Вот птичка клюнет, вода дрогнет, и листик загуляет. А я-то из оконца вижу все и радуюсь и не спешу: много ли птичке надо, пусть себе напьется, нам хватит!
Одна напилась, полетела на березу. Другая спустилась и тоже села на край сыроежки. И та, что напилась, сверху ей.
– Пить, пить!
Вышел я из ельника так тихо, что птички не очень меня испугались, а только перелетели с одной березы на другую.
Но пищать они стали не спокойно, как раньше, а с тревогой, и я их так понимал, что одна спрашивала.
– Выпьет?
Другая отвечала:
– Не выпьет!
Я так понимал, что они обо мне говорили и о тарелке с лесной водой одна загадывала – «выпьет», другая спорила – «не выпьет».
– Выпью, выпью! – сказал я им вслух.
Они еще чаще запищали свое «выпьет-выпьет».
Но не так-то легко было мне выпить эту тарелку лесной воды.
Конечно, можно бы очень просто сделать, как делают все, кто не понимает лесной жизни и в лес приходит только, чтобы себе взять чего-нибудь. Такой своим грибным ножиком осторожно подрезал бы сыроежку, поднял к себе, выпил бы воду, а ненужную ему шляпку от старого гриба жмякнул бы тут же о дерево.
Удаль какая!
А, по-моему, это просто неумно. Подумайте сами, как мог бы я это сделать, если из старого гриба на моих глазах напились две птички, и мало ли кто пил без меня, и вот я сам, умирая от жажды, сейчас напьюсь, а после меня опять дождик нальет, и опять все станут пить. А там дальше созреют в грибе семена – споры, ветер подхватит их, рассеет по лесу для будущего.
Видно, делать нечего. Покряхтел я, покряхтел, опустился на свои старые колени и лег на живот. По нужде, говорю, поклонился я сыроежке.
А птички-то! Птички играют свое.
– Выпьет – не выпьет?
– Нет уж, товарищи, – сказал я им, – теперь больше не спорьте теперь я добрался и выпью.
Так это ладно пришлось, что когда я лег на живот, то мои запекшиеся губы сошлись как раз с холодными губами гриба. Но только бы хлебнуть, вижу перед собой в золотом кораблике из березового листа на тонкой своей паутинке спускается в гибкое блюдце паучок. То ли он это поплавать захотел, то ли ему надо напиться.
– Сколько же вас тут, желающих! – сказал я ему. – Ну тебя.
И в один дух выпил всю лесную чашу до дна.
Николай Николаевич Носов - На горке
Целый день ребята трудились – строили снежную горку во дворе. Сгребали лопатами снег и сваливали его под стенку сарая в кучу. Только к обеду горка была готова. Ребята полили её водой и побежали домой обедать.
– Вот пообедаем, – говорили они, – а горка пока замёрзнет. А после обеда мы придём с санками и будем кататься.
А Котька Чижов из шестой квартиры хитрый какой! Он горку не строил. Сидит дома да смотрит в окно, как другие трудятся. Ему ребята кричат, чтоб шёл горку строить, а он только руками за окном разводит да головой мотает, – как будто нельзя ему. А когда ребята ушли, он быстро оделся, нацепил коньки и выскочил во двор. Чирк коньками по снегу, чирк! И кататься то как следует не умеет! Подъехал к горке.
– О, говорит, – хорошая горка получилась! Сейчас скачусь.
Только полез на горку – бух носом!
– Ого! – говорит. – Скользкая!
Поднялся на ноги и снова – бух! Раз десять падал. Никак на горку взобраться не может.
«Что делать?» – думает.
Думал, думал – и придумал:
«Вот сейчас песочком посыплю и заберусь на неё».
Схватил он фанерку и покатил к дворницкой. Там – ящик с песком. Он и стал из ящика песок на горку таскать. Посыпает впереди себя, а сам лезет всё выше и выше. Взобрался на самый верх.
– Вот теперь, – говорит, – скачусь!
Оттолкнулся ногой и снова – бух носом! Коньки то по песку не едут! Лежит Котька на животе и говорит:
– Как же теперь по песку кататься?
И полез вниз на четвереньках.
Тут прибежали ребята. Видят – горка песком посыпана.
– Это кто здесь напортил? – закричали они. – Кто горку песком посыпал? Ты не видал, Котька?
– Нет, – говорит Котька, – я не видал. Это я сам посыпал, потому что она была скользкая и я не мог на неё взобраться.
– Ах ты, умник! Ишь что придумал! Мы трудились, трудились, а он – песком! Как же теперь кататься?
Котька говорит:
– Может быть, когда-нибудь снег пойдёт, он засыплет песок, вот и можно будет кататься.
– Так снег, может, через неделю пойдёт, а нам сегодня надо кататься.
– Ну, я не знаю, – говорит Котька.
– Не знаешь! Как испортить горку, ты знаешь, а как починить, не знаешь! Бери сейчас же лопату!
Котька отвязал коньки и взял лопату.
– Засыпай песок снегом!
Котька стал посыпать горку снегом, а ребята снова водой полили.
– Вот теперь, – говорят, – замёрзнет, и можно будет кататься.
А Котьке так работать понравилось, что он ещё сбоку лопатой ступеньки проделал.
– Это, – говорит, – чтоб всем было легко взбираться, а то ещё кто-нибудь снова песком посыплет!
Агния Львовна Барто - Вовка - добрая душа
Шла вчера я по Садовой,
Так была удивлена -
Паренёк белоголовый
Закричал мне из окна:
- С добрым утром!
С добрым утром!
Я спросила: - Это мне? -
Улыбнулся он в окне,
Закричал ещё кому-то:
- С добрым утром!
С добрым утром!
Малышам и взрослым людям
Паренёк махал рукой,
С ним теперь знакомы будем:
Это Вовка - есть такой!
На бульваре бабушки
Баюкают внучат,
Поют внучатам ладушки,
А малыши кричат.
Расплакались две Оленьки,
Им жарко в летний зной,
Андрей, в коляске голенький,
Вопит как заводной.
- Ладушки, ладушки...-
Ох, устали бабушки,
Ох, крикунью Ирочку
Нелегко унять.
Что ж, опять на выручку
Вовку нужно звать.
- Вовка - добрая душа,
Позабавь-ка малыша!
Подошёл он к бабушкам,
Встал он с ними рядышком,
Вдруг запрыгал и запел:
- Ладушки, ладушки!
Замолчали крикуны,
Так они удивлены:
Распевает ладушки
Мальчик вместо бабушки!
Засмеялись сразу обе
Маленькие Оленьки,
И Андрей не хмурит лобик,
А хохочет, голенький.
Вовка пляшет на дорожке:
- Ладушки, ладушки!
- Вот какой у нас помощник!
Радуются бабушки.
Говорят ему: -
Спасибо!
Так плясать
Мы не смогли бы!
- У меня есть старший брат,
Очень умный парень! -
Уверяет всех ребят
Таня на бульваре. -
В красном галстуке он ходит,
В пионерской форме,
Сорняки на огороде
Вырывает с корнем!
И толстушка Валечка
Старшим братом хвалится:
- Если кто меня обидит -
Старший брат в окно увидит.
Если я заплакала -
Он проучит всякого.
Он готов меня спасти
И от тигра лютого.
Десять лет ему почти,
Павликом зовут его.
Катя в красном платьице
Как расплачется:
- Я одна ничья сестра, -
Цапнул кот меня вчера.
Что ж, меня кусай, царапай...
Я одна у мамы с папой,
Нету братьев у меня,
Папа с мамой - вся родня.
К ней подходит не спеша
Вовка - добрая душа.
Объявляет он ребятам:
- Буду Кате старшим братом.
С понедельника, с утра,
Будешь ты моя сестра.
Щенок соседский так подрос,
Его зовут Малюткой,
Но он теперь огромный пес,
С трудом влезает в будку,
Сидит Малютка на цепи.
Что тут поделаешь? Терпи!
Такая уж работа!
Пройдёт ли мимо кто-то,
Откроют ли ворота,
Он глядит по сторонам -
Вы куда идёте? К нам?
Лает, как положено,
На каждого прохожего.
Но если этот пёс заснул,
Тогда о нём забудьте,
Он, хоть кричите "караул!" -
Не вылезет из будки.
Пусть во двор въезжает кто-то,
Пусть гремят грузовики,
Пусть врываются в ворота
Посторонние щенки,
Он не вылезет из будки,
Позабудьте о Малютке.
- Ну-ка, вылезай-ка! -
Сердится хозяйка.
Говорит: — Тебя продам,
Ты ленив не по годам,
Я возьму щенка другого,
Не такого лодыря!
Нет, совсем не хочет Вова,
Чтоб Малютку продали.
Что тогда с беднягой будет?
Уведут куда-нибудь?..
Он теперь собаку будит,
Стоит только ей заснуть.
Спит собака на цепи,
Он кричит: — Не спи, не спи!
Хочет он помочь собаке.
Он дежурит у ворот,
Подаёт Малютке знаки:
- Появился пешеход,
Показалась кошка,
Ну полай немножко!
Ну проснись,
Ты на работе!
Лай скорей -
Идут две тёти!
Ты полай им, а потом
Помахай скорей хвостом.
Так пристанет он к Малютке, -
Пёс как выскочит из будки,
Как залает! А потом
Машет весело хвостом.
Случилось вот какое дело -
Черепаха похудела!
- Стала маленькой головка,
Хвостик слишком тонок! -
Так сказал однажды Вовка,
Насмешил девчонок.
- Похудела? Ну, едва ли! -
Девочки смеются. -
Молока мы ей давали,
Выпила всё блюдце.
Черепаха панцирь носит!
Видишь, высунула носик
И две пары ножек!
Черепаха панцирь носит,
Похудеть не может.
- Черепаха похудела! -
Уверяет Вова. -
Нужно выяснить, в чём дело,
Может, нездорова?
Смотрит Вовка из окошка,
Видит он - крадётся кошка,
Подошла, лизнула блюдце...
Экая плутовка!
Нет, девчонки зря смеются!
- Вот, - кричит им Вовка, -
Поглядите, кошка съела
Завтрак черепаший!
Черепаха похудела
Из-за кошки вашей!
Листья... Листья...
Листопад...
Не расчистить
Школьный сад.
Листья, листья
На пути,
На площадке - листья,
И площадку
Размести
Вышли футболисты.
Только листья
Разметёшь,
Только станет чисто,
Вновь летят,
Как жёлтый дождь,
Листья, листья, листья...
Ветер, листьями шурша,
Провожает лето.
Вовка - добрая душа
Громко крикнул ветру:
- Ты зачем ребят подвёл?
Как теперь играть в футбол?
Ты бы сам листву подмёл!
Только Вовка попросил -
Ветер дунул что есть сил,
Смёл листву с площадки,
Всё теперь в порядке.
Андрюша - вот хитряга -
Без хитростей ни шага!
Он мяч бросал на крышу
Однажды поутру.
Кричат ему: - Ты слышишь,
Кончай эту игру!
А он хитрит: - Не слышу. -
И снова - мяч на крышу.
Он кошке дал подножку,
Толкнул её украдкой,
Сказал, что учит кошку
Быть кошкой-акробаткой.
Он в саже весь и в копоти,
Хитрит: - Вы мне похлопайте,
Я выхожу на вызовы,
Я клоун в телевизоре.
Андрюша - вот хитряга -
Без хитростей ни шага!
- Я спать на травку лягу,
Кровать нехороша...
Рассердился на хитрягу
Вовка - добрая душа.
Прибежали все соседки,
Говорят: - Вот случай редкий -
Вовка машет кулаком!
Что случилось с добряком?
Взял он за плечи Андрюшу
И давай трясти как грушу!
- Нужно эти хитрости
Из Андрюши вытрясти!...
У солнышка есть правило:
Оно лучи расправило,
Раскинуло с утра -
И на земле жара.
Оно по небу синему
Раскинуло лучи -
Жара такая сильная,
Хоть караул кричи!
Изнемогают жители
В Загорске-городке.
Они всю воду выпили
В киоске и в ларьке.
Мальчишки стали неграми,
Хоть в Африке и не были.
Жарко, жарко, нету сил!
Хоть бы дождь поморосил.
Жарко утром, жарко днём,
Влезть бы в речку, в водоём,
Влезть бы в речку, в озерцо,
Вымыть дождиком лицо.
Кто-то стонет: - Ой, умру!.. -
Трудно в сильную жару,
Например, толстухам:
Стали падать духом.
А девчонка лет пяти
Не смогла пешком идти -
На отце повисла,
Будто коромысло.
Жарко, жарко, нету сил!
Хоть бы дождь поморосил.
Вовка вызвал бы грозу -
Не сговоришься с тучей.
Она - на небе, он - внизу.
Но он на всякий случай
Кричит: - Ну где же ты, гроза?
Гремишь, когда не надо! -
И долго ждёт, подняв глаза,
Он у калитки сада.
Жарко, жарко, нету сил!..
Пить прохожий попросил:
- Вовка - добрая душа,
Дай напиться из ковша!
Вовка - добрая душа
Носит воду не дыша,
Тут нельзя идти вприпрыжку -
Расплескаешь полковша.
- Вовка, - просят две подружки, -
Принеси и нам по кружке!
- Я плесну вам из ведра,
Подставляйте горсти...
...Тридцать градусов с утра
В городе Загорске,
И все выше, выше ртуть...
Надо сделать что-нибудь,
Что-то сделать надо,
Чтоб пришла прохлада,
Чтоб не вешали носы
Люди в жаркие часы.
Вовка - добрая душа
Трудится в сарае,
Что-то клеит не спеша,
Мастерит, стараясь.
Вовка - добрая душа
Да ещё три малыша.
Паренькам не до игры:
Предлагает каждый,
Как избавить от жары
Разомлевших граждан.
В городе Загорске
Горки да пригорки,
Что ни улица - гора.
Шла старушка в гору,
Причитала: - Ох, жара!
Помереть бы впору.
Вдруг на горке, на откосе,
Ей подарок преподносит,
Подаёт бумажный веер
Вовка - парень лет пяти.
Мол, шагайте поживее,
Легче с веером идти.
Обмахнётесь по пути.
Вовка - добрая душа
Да ещё три малыша,
Да ещё мальчишек восемь
Распевают на откосе:
- Получайте, граждане,
Веера бумажные,
Получайте веера,
Чтоб не мучила жара.
Раздаём бесплатно,
Не берём обратно.
На скамью старушка села,
Обмахнулась веером,
Говорит: - Другое дело -
Ветерком повеяло.
Обмахнулся веером
Гражданин с бородкой,
Зашагал уверенной,
Деловой походкой.
И пошло конвейером:
Каждый машет веером.
Веера колышутся -
Людям легче дышится.
Люди спят, и птицы спят —
Тишина полная.
Осветила тёмный сад
Молния! Молния!
Сильный ветер на кусты
Налетел волнами,
И опять из темноты
Молнии! Молнии!
Ветер, ветер-ураган
Бьёт деревья по ногам,
И стволы трещат,
И трепещет сад.
Дождь, дождь льёт,
В барабаны бьёт.
Гром гремит, грохочет гром.
Молния! Молния!
— Нет, не кончится добром,—
Бабушка промолвила.
Молния, молния
Опалила клён.
Ураганом сломанный,
Наклонился он.
Надломились ветки,
Опустились вниз.
Птичий дом — скворечник,
Наклонясь, повис.
Птичий дом над бездной.
Если в нём птенец,—
Падай, друг любезный,
И всему конец!
Вовка следом за соседом
Ходит, ходит без конца:
— Надо выручить птенца!
Вы на дерево залезьте,
Я бы влез на вашем месте.
Вовка лазил на берёзки,
Но тяжёлый клён — громоздкий!
Вот попробуй обхвати —
Трудно парню лет пяти!
Вовка просит тётю Шуру:
— Ты же любишь физкультуру,
Физкультурницам полезно
Залезать на дерево.—
Тётя Шура не полезла,
Вовке не поверила.
А мальчишки на рыбалке…
Вовка вверх бросает палки,
Хочет он птенца вспугнуть:
— Улетай куда-нибудь!
— Ты его не агитируй,—
Улыбается сосед,—
Он давно сменил квартиру,
Никого в скворечне нет.
Вовка следом за соседом
Ходит, ходит по пятам:
— Нет, птенец, наверно, там!
Вы на дерево залезьте,
Я бы влез на вашем месте,
Если б я был ростом с вас,
Я птенца давно бы спас.
До того довёл соседа,
Тот вздремнул после обеда
И такой увидел сон:
На пригорке — черный клён,
А под ним четыре Вовки,
Как четыре близнеца.
Всё твердят без остановки:
«Надо выручить птенца,
Надо выручить птенца!»
Тут сосед вскочил с постели,
В сад спускается с крыльца,
Говорит: — А в самом деле,
Надо выручить птенца.
Вот бежит и тётя Шура
С озабоченным лицом:
— Мне полезна физкультура —
Я полезу за птенцом. -
И мальчишки-рыболовы
Возвращаются как раз.
Паренёк белоголовый
Говорит: — Я верхолаз!
Стали спорить: как влезать,
Как верёвку привязать.
Вдруг птенец, такой потешный,
Вылетает из скворечни,
Кувыркаясь на лету,
Набирает высоту.
Грома он не испугался,
Но, услышав громкий спор,
Он с силёнками собрался
И умчался на простор.
Зима, зима в Загорске.
Зима явилась в гости.
От белизны блестят дома,
Старинные часовенки.
Зима, зима! Пришла зима!
Загорск стоит как новенький.
Прошла по улицам, дворам
Зима, зима-красавица.
Нет, самым лучшим малярам
С побелкой так не справиться!
Ура, сегодня хороша
Погодка для снежков!
И Вовка — добрая душа
Зовёт своих дружков.
Летят снежки, летят снежки,
Вопят приятели-дружки.
Один в снегу, другой в снегу,
Никто не хочет быть в долгу.
Так разогреются зимой,
Как будто месяц май.
А паренёк придёт домой —
Его хоть выжимай!
У Вовки меткая рука,
У Вовки верный глаз.
Метнул снежок издалека
И по макушке — раз!
А Петя, увалень такой,
Нагнулся не спеша,
Швырнул снежок не той рукой.
Смеются все: левша.
У Пети левая рука
Желает быть главней,
Он с ней не справится никак,
Никак не сладит с ней.
И вот — насмешки да смешки,
Хоть не ходи играть в снежки.
А что, страна такая есть,
Город есть такой,
Где спокойно можно есть
Левою рукой?
Где за обедом не твердят:
«Смирнов, какой рукой едят?»
Летят снежки, летят снежки…
— Левша! — хохочут пареньки.
Стемнело. В окнах свет горит.
— А хочешь, — Вовка говорит,—
Хочешь, завтра приведу
Кошку-невидимку?
Пареньки домой идут
Не спеша, в обнимку.
— Хочешь, кошку приведу?
Только ты имей в виду…
И Вовка, выдумщик большой,
О чём-то шепчется с левшой.
2
Есть в Загорске детский сад
(Ленинская, 30),
Там недавно чудеса
Начали твориться.
Утром случай был такой:
Дали Пете чая,
Ложку он не той рукой
Взял, не замечая.
Где-то рядом, близко,
Как мяукнет киска!
Где же кошка? Не видна.
Ну-ка поглядим-ка.
Где же кошка? Где она,
Кошка-невидимка?
Стоит кошке замяукать,
Как, услышав кошку,
Паренёк в другую руку
Переносит ложку.
Ох, упрёки да попрёки
Надоели Петьке,
Надоели Петьке
Хуже горькой редьки.
Надоели Петьке
Хуже горькой редьки.
Но совсем другое дело,
Если кошка захотела
Вам помочь немножко.
Но куда же кошка делась?
Где же эта кошка?
Нет, у этой кошки
Не четыре ножки.
Вовка — добрая душа —
Вот кто эта кошка.
Это Вовка, вот чудак!
Он сидит угрюмый,
Сам себе твердит он так:
«Думай, Вовка, думай!»
Заберётся на чердак
Или мчится, вот чудак,
В дальний угол сада;
Сам себе твердит он так:
«Думать, думать надо!»
Он считает, что от дум
У него мужает ум.
А Маруся, ей пять лет,
Просит Вовку дать совет
И сказать: во сколько дней
Ум становится умней?
На глазах растут ребята!
Жил в стихах моих когда-то
Вовка - добрая душа.
(Так прозвали малыша!)
А теперь он взрослый малый,
Лет двенадцати на вид,
И читателей, пожалуй,
Взрослый Вовка удивит.
С добротой покончил Вовка,
Он решил - ему неловко
В зрелом возрасте таком
Быть каким-то добряком!
Он краснел при этом слове,
Стал стесняться доброты,
Он, чтоб выглядеть суровей,
Дергал кошек за хвосты.
Дергал кошек за хвосты,
А дождавшись темноты,
Он просил у них прощенья
За плохое обращенье.
Знайте все, что он недобрый,
Злее волка! Злее кобры!
- Берегись, не то убью! -
Пригрозил он воробью.
Целый час ходил с рогаткой,
Но расстроился потом,
Закопал ее украдкой
В огороде под кустом.
Он теперь сидит на крыше,
Затаившись, не дыша,
Лишь бы только не услышать:
"Вовка - добрая душа!"
Есть паренёк молоденький,
Его зовут Володенькой
И называют Вовой.
Мальчишка он бедовый,
Он мяч гоняет дотемна,
А из открытого окна
Раздаются имена:
- Володя, Вовка, Вова! –
А он в ответ ни слова.
- Куда он делся, наконец!
Иди обедать, сорванец! –
Кричит сердито тётка.
А мать вздыхает кротко.
И раздается снова:
- Володя, Вовка, Вова! –
Его зовут со всех сторон,
Ему кричат в окно.
У Вовки несколько имён,
Но отвечать не хочет он
Пока ни на одно!
- Володя, Вовка, Вова! –
А он не слышит зова!
Наконец с большим трудом
Зазывают Вовку в дом.
Не успел он выпить чай,
Кто-то крикнул: — Выручай!
Вовка, — крикнул кто-то, -
Защищай ворота! –
Если в дом его зовут,
Он не слышит зова,
А во двор – он тут как тут:
Не прошло и двух минут,
Мяч гоняет снова.
А из открытого окна
Раздаются имена:
- Володя! Вовка! Вова!
Володя! Вовка! Вова! –
А он в ответ ни слова.
Побывав в починке,
Дядины ботинки
Заскрипели, запищали.
Вот уж не было печали!
Как он ни старался,
На носочках крался
И вставал на каблуки,
Не смолкали башмаки.
Соседка стонет: — Боже,
Потерян мой покой!
Я вся в гусиной коже
От музыки такой!
Столько скрипа, столько писка!
Только Вовка восхищен.
— Дядя Вася, ну пройдись-ка! —
То и дело просит он.
Все дают советы дяде.
Все сочувствуют в беде:
— Размочить подметки надо,
Погуляй-ка на дожде!
— В выходной, катаясь в лодке,
Ноги в воду опусти
И размачивай подметки
По пути!
Опускал их дядя в воду,
Надевал их в непогоду,
С головы промок до пят,
А ботинки всё скрипят.
Их промаслил дядя Вася,
Вновь пошло скрипенье…
Все сказали:
— Разувайся!
Больше нет терпенья!
Не велят нам равнодушно
Относиться к старикам.
Повстречалась мне старушка -
Невысокая старушка,
Два бульдога по бокам.
Я решил, что два бульдога -
Для старушки это много.
Я спросил: -Вы не устали?
Не нужна ли вам подмога?
Хватит сил у вас в руках
Их вести на поводках?
Тут бульдоги зарычали,
А она сказала строго:
-Вот уж не было печали,
Отойди ты ради Бога!
Натянула поводки,
И притихли два бульдога,
Как послушные щенки.
Друг напомнил мне вчера,
Сколько сделал мне добра:
Карандаш мне дал однажды
(Я в тот день забыл пенал),
В стенгазете, чуть не в каждой,
Обо мне упоминал.
Я упал и весь промок,
Он мне высохнуть помог.
Он для милого дружка
Не жалел и пирожка —
Откусить мне дал когда-то,
А теперь поставил в счет.
Не влечет меня, ребята,
Больше к другу. Не влечет.
Мы на мальчика глядим —
Он какой-то нелюдим!
Хмурится он, куксится,
Будто выпил уксуса.
В сад выходит Вовочка,
Хмурый, словно заспанный.
— Не хочу здороваться,—
Прячет руку за спину.
Мы на лавочке сидим,
Сел в сторонку нелюдим,
Не берет он мячика,
Он вот-вот расплачется.
Думали мы, думали,
Думали, придумали:
Будем мы, как Вовочка,
Хмурыми, угрюмыми.
Вышли мы на улицу —
Тоже стали хмуриться.
Даже маленькая Люба —
Ей всего-то года два —
Тоже выпятила губы
И надулась, как сова.
— Погляди!— кричим мы Вове.
Хорошо мы хмурим брови?
Он взглянул на наши лица,
Собирался рассердиться,
Вдруг как расхохочется.
Он не хочет, а хохочет
Звонче колокольчика.
Замахал на нас рукой:
— Неужели я такой?
— Ты такой!— кричим мы Вове,
Все сильнее хмурим брови.
Он пощады запросил:
— Ой, смеяться нету сил!
Он теперь неузнаваем.
С ним на лавочке сидим,
И его мы называем:
Вова — бывший нелюдим.
Он нахмуриться захочет,
Вспомнит нас и захохочет.
Мы до сих пор не поняли:
О чём же вышел спор?
К нам кошка посторонняя
Вчера пришла во двор.
А мамы из окошек
Бранят нас из-за кошек:
– Не подходи к ней близко,
Тебя царапнет киска!
– Тут ходят кошки разные…
А вдруг они заразные?
И пошло, как говорится,
Расшумелся весь подъезд,
А у мам такие лица,
Будто к нам пришла тигрица
И вот-вот кого-то съест!
Кричит с балкона бабушка,
Старушка в темной шали:
– Ну чем, скажи, пожалуйста,
Вам кошки помешали?
– Но мы её не гоним прочь! -
Тут все затараторили. -
Пускай сидит хоть день и ночь
На нашей территории.
Вы нас неверно поняли,
Ей не желаем зла…
Но кошка посторонняя
Обиделась, ушла.
Евгений Иванович Чарушин - Страшный рассказ
Мальчики Шура и Петя остались одни.
Они жили на даче — у самого леса, в маленьком домике. В этот вечер папа и мама у них ушли к соседям в гости.
Когда стемнело, Шура и Петя сами умылись, сами разделись и легли спать в свои постельки. Лежат и молчат. Ни папы, ни мамы нет. В комнате темно. И в темноте по стене кто-то, ползает — шуршит; может быть — таракан, а может быть — кто другой!…
Шура и говорит со своей кровати:
- Мне совсем и не страшно.
- Мне тоже совсем не страшно, — отвечает Петя с другой кровати.
- Мы воров не боимся, — говорит Шура.
- Людоедов тоже не боимся, — отвечает Петя.
- И тигров не боимся, — говорит Шура.
- Они сюда и не придут, — отвечает Петя.
И только Шура хотел сказать, что он и крокодилов не боится, как вдруг они слышат — за дверью, в сенях, кто-то негромко топает ногами по полу: топ.… топ.… топ.… шлёп.… шлёп... топ... топ....
Как бросится Петя к Шуре на кровать! Они закрылись с головой одеялом, прижались друг к другу. Лежат тихо-тихо, чтобы их никто не услышал.
- Не дыши, — говорит Шура Пете.
- Я не дышу.
Топ... топ... шлёп... шлёп... топ... топ... шлёп... шлёп...
А через одеяло всё равно слышно, как кто-то за дверью ходит и ещё пыхтит вдобавок.
Но тут пришли папа с мамой. Они открыли крыльцо, вошли в дом, зажгли свет. Петя и Шура им всё рассказали. Тут мама с папой зажгли ещё одну лампу и стали смотреть по всем комнатам, во всех углах. Нет никого.
Пришли в сени. Вдруг в сенях вдоль стены кто-то как пробежит в угол... Пробежал и свернулся в углу шариком.
Смотрят — да это ёжик!
Он, верно, из леса забрался в дом. Хотели его взять в руки, а он дёргается и колет колючками. Тогда закатали его в шапку и унесли в чулан. Дали молока в блюдце и кусок мяса. А потом все заснули. Этот ёжик так и жил с ребятами на даче всё лето. Он и потом пыхтел и топал ногами по ночам, но никто уже его не боялся.
